Зачем нам боевое оружие в личном пользовании?!

[vav]

Зачем кирпичи, в Китае петард на всех хватит!

[grin59]

  :DНаххера они газ покупают?

[vav]

Потому что у них свой какой-то неправильный! Захочешь чайник вскипятить и ..

[grin59]

А ведь заметь,от их неправильного дома на воздух не взлетают,только крышки люков!Чтож они едят такого,что столько газа?

[vav]

Посели у себя в доме 30 китайцев и через неделю зайди проверить их с непотушенной сигаретой!

[grin59]

По три кв метра на китайца-мне не разрешат!

[vav]

Без разрешения по 3 китайца на кв.м  и будет круче чем в клипе!

[Петр]

чё т темку забросили. Перестрелялись уже что ли?..

Не, передышку взяли...

Отвлекусь от дел,напишу своё видение проблемы:была бы рогатка-мог бы и из неё в дитя не промахнуться.А нафига он с ружьём таскался?

Как я понял из телерепортажа, он ружье из квартиры вынес, в продолжение разборок...
Кстати, комментарий был... Типа, было произведено 2 выстрела вверх, один заряд, срикошетив от потолка, попал в мальчонку. И тут же показывают ребенка с ранениями в шею и верхнюю часть груди. Если это рикошет и угол падения все еще равен углу отражения, то на каком же расстоянии он стоял от стрелявшего? Куда больше похоже на неточный выстрел с плеча в упор, но со значительного расстояния и из ружья с низкой кучностью.

...я за запрет,только для всех без исключения граждан(имеется ввиду только боевое нарезное оружие-СВД,АК всех модифик.,ПМ и др.,РПК.РПГ и т. д,а так-же глушилки Ф-1.,РГД),охотничье-пожалуйста,только ужесточить право получ разрешения и обязат-но поручителей с правом привлечения их к угол. ответственности в случае нарушен. закона их протэже.

Так запрет, как таковой, уже есть, иначе зачем бы проводить закон о разрешении? Вот только, как обычно, лазеек много в этом запрете... Как говорится "запреты нужны чтобы было, что нарушать".

[Vladimiru]

Изначально приобреталось оружие для убоя домашнего скота. Но такие умники, как
разрешить или запретить, навыдумывали таких законов, что оно мне и не нужно.
По современным законам дураков, даже для самообороны оружие непригодно.
При явной угрозе жизни я обязан предупредить бандита: подождите пожалуйста
сейчас я найду ключи от сейфа, затем заряжу магазин, пристегну его, а вот теперь
нападай! Ежели при проверке выявиться, что патрон в магазине или магазин пристёгнут,
мне грозит минимум 5000р. на благо выдумателей законов. Также имееющийся травматик:
патроны отдельно, магазин отдельно, ствол в кобуре. Что будет при угрозе жизни?
Не дай бог патрон в патроннике, прощайтесь со своими 15 - 25 тысячами. Нафига мне
это всё оружие. Ежели я выстрелю во дворе в свинью, то 5000р, изьятие оружия и
лишение лицензии на три года. Так что давайте дальше выдумывать офигительные
законы, которые "улучшают" условия быта трудового народа. Да и нет границы между
боевым и охотничьем оружием. Как писали, что 7,62 предназначен для друрих целей-
это не так. Все разработчики нарезного оружия хотят приблизить пули к свойствам
гладкоствола. Поэтому есть такие понятия, как оболоченная и полуоболоченная пуля,
которые увеличивают останавливающие действие. Да и тема наверне придумана для прикола. Ещё хочиться узнать, если человека двинуть слегонца пудовой гирей,
какова будет его траектория? А если двинуть его двумя тоннами от макара? А
отдача, равная 70% силы?

[aze1959]

Да и тема наверне придумана для прикола

сие мне неведомо если обсуждают без фанатизма и перехода на личности, то я как то не против... кого то волнует эта тема, кого то другая

[Vladimiru]

Да просто прочитайте внимательно тему и коментарии автора, и вывод вырисовываеться
сам. Я даже удалил всё, что писал. Он сравнивает травматику с боевым оружием, хотя как я писал и лопата на войне- это боевое оружие. А потом всё отвергает. А я не робот и живу
в сельской месности вблизи от чечни, дагестана. армении итд.... и тп.... Может быть я и не
прав, но хочу защитить не себя, а семью.

[aze1959]

Vladimiru не собираюсь быть судьёй, полицейским и надсмотрщиком. Если нет фанатизма, перехода на личности, призывов к свержению существующей власти, нетерпимости к другой вере, национальности и тд и тп... Каждый волен высказать своё мнение. Здесь всё же не ресурс института благородных девиц Если есть претензии к кому то конкретно, можно всё выяснить и в "личке", то есть сам на сам... но публикация любой инфы из лички без согласия второго лица-неэтично и посему наказуемо...
Насчёт же самой темы. Мы живём в разных регионах и странах. Где то оружие необходимо, где то нет. И у каждого соответствующее отношение. Например в моём городе страсти поутихли по сравнению с 90 тыми. посему нет необходимости иметь оружие. В сельской местности по разному, тем не менее и там помаленьку переходит всё на рельсы цивилизации. А дураков всегда и везде хватало и хватает....

[Петр]

Уважаемые форумчане, открывая эту тему я хотел узнать ваше отношение к этому закону, о чем и написал в первом посте:

В последнее время вовсю продвигается принятие закона о разрешении ношения боевого огнестрельного оружия (уточнил "боевого", т.к. "травматика" тоже ведь огнестрельная).
Предлагаю проголосовать на форуме по этом вопросу.
Лично я - категорически ПРОТИВ!

И по первости (посты vav, aze1959, rematik) так и было. Затем обсуждение темы перешло в обсуждение обсуждений.

!!!!!!Название темы более широкое,чем ты хочешь получать ответы!

Действительно, как-то сразу и не заметил... А потом уже, что называется, просматривал, а не прочитывал. Так что, кто как прочитал. Анекдот в тему:
- Вовочка, нельзя называть Машу дурой! Немедленно перед всем классом трижды скажи, что Маша не дура и извинись!
- Маша не дура... Маша не дура? Маша - не дура?! Извините...

[rematik]

Два человека погибли и семеро получили ранения 

[rematik]

- Каждый раз, когда я смотрю на дедушкину саблю, у меня возникает желание воевать.
- Да?
- Но как только я увижу его деревянную ногу, мой пыл быстро остывает...

[Петр]

rematik, навеяло...
- Деда, а ты, когда партизанил, эшелоны фашистские под откос пускал?
- Бывало...
- Ой, а расскажи?!
- Сижу я как-то в кустах...
- Эшелон ждешь?!
- Ну, одно другому не мешает...

[rematik]

- Каждый раз, когда я смотрю на дедушкину саблю, у меня возникает желание воевать.
- Да?
- Но как только я увижу его деревянную ногу, мой пыл быстро остывает...

Это я к тому, что оружие само по себе очень часто провоцирует.

[rematik]

Полиция Лос-Анджелеса убила стрелявшего в воздух мужчинуВирус "свободы" и образ ковбоя. Шериф всегда прав. За ним всегда стоит государство.
А для чего собственно существует закон о свободном обороте оружия, которым нельзя просто пострелять на улице?
Ощущать себя в привилегированном положении? Ну у всех оружие. Кто быстрее, тот и прав? Один хрен - сядет.

[seregatv]

Интересно как этим социопатам просто убить человека.

Полиция Лос-Анджелеса убила стрелявшего в воздух мужчину

[seregatv]

Вот что по этому поводу думали братья Стругацкие

Всё очень просто. Христианство исказило естественное течение человеческих отношений. Учение Христа о том, что надлежит любить врага своего и подставлять ему всё новую и новую щёку, это учение привело человечество на грань катастрофы. Древний благородный лозунг «око за око, зуб за зуб» оклеветан, забросан грязью, заклеймён как человеконенавистнический. Все беды — именно отсюда. Зло сделалось безнаказанным. Обидчики и нападатели привольно разгуливают по жизни, попирая ими же поверженных. Всё дозволено тому, кто нагл, силён и злобен. Нет управы на него, кроме законов человеческих, коим цена — овечье дерьмо. Хулиган безнаказанно измывается над слабым. Чиновник безнаказанно измывается над робким. Наглый безнаказанно топчет скромного. Клеветник безнаказанно порочит правдивого. Властитель безнаказанно попирает всех.
Конечно, сам по себе лозунг «око за око», будучи формулой человеческой, ничего в этом мире изменить не способен. Но теперь, когда его может осенить мистическое могущество, если он воссияет на хоругви, несомой мощными дланями…

И вот как-бы выглядело общество в их понимании

— А как вы полагаете, Сергей Корнеевич, почему третий закон Ньютона не выполняется в сфере человеческих отношений?
Я подумал.
— На самом-то деле он, наверное, выполняется. В конце концов всем известно: как аукнется, так и откликнется. Просто в человеческих взаимоотношениях нет ясных понятий действия и противодействия.
Демиург ничего не сказал на это, и я, подождав минуту, отправился на кухню. Наступило время обеда.

17. Я шёл с авоськой по Балканской, направляясь в молочную, и думал о каких-то пустяках, когда произошло событие необыкновенное.
То есть началось-то оно вполне обыкновенно. Грохоча и лязгая, промчался мимо воняющий самосвал и с ходу обдал меня грязью из рытвины в асфальте. С обыкновенным проклятьем я остановился и принялся кое-как стряхивать с плаща и с брюк холодную жижу, как вдруг позади меня забухали приближающиеся сапоги, и хриплый, задыхающийся голос просительно просипел:
— Позвольте мне! Мне позвольте!
Я и ахнуть не успел, как здоровенный мужик в телогрейке, совершенно незнакомый, рухнул возле моих ног на колени и принялся трясущимися красными лапищами осторожно, как драгоценнейшее произведение искусства, обтирать полу моего плаща, брючину и заляпанный ботинок. При этом он, словно в лихорадке, бормотал:
— Сейчас!.. Моментально!.. Секундочку только, и всё…
Я в ужасе огляделся. Никого вокруг не было, и лишь шагах в двадцати вонял на холостых оборотах давешний самосвал, стоя совершенно наперекосяк. Я шарахнулся, мне было гадко и страшно, но мужик не выпустил полу моего плаща, он побежал за мною, быстро перебирая коленями, и, заглядывая мне в лицо совершенно собачьими глазами, отчаянно прохрипел:
— Языком вылижу! Блестеть будут…
А у меня и голоса не было. Я только рванулся изо всех сил, освободился наконец и быстрым шагом пошёл прочь, еле удерживаясь, чтобы не перейти на бег. До самого угла я боялся, что он меня догонит, и, поворачивая на проспект Труда, украдкой глянул через плечо назад. Безумец так и стоял на коленях, он лишь опустил зад на пятки и медленно обтирал руки о ватник, понурив голову. У него был вид человека, обречённого на казнь.
Душевное равновесие моё было нарушено, и, не сделав по проспекту Труда и нескольких шагов, я налетел на пенсионера самого почтенного вида — в шляпе и с тростью. Собственно, столкновения не произошло, в последнюю секунду я сумел притормозить, и мы только слегка коснулись друг друга плечами. Я пробормотал что-то вроде: «А, ч-ч-ч… Виноват…» Он же с поразительной живостью отступил на шаг, сорвал шляпу, взяв на отлёт свою палку, проговорил, словно в театре:
— Мой дорогой! Разрешите принести вам мои глубочайшие извинения! Я позволил себе задуматься и был крайне небрежен.
— А-ап… — сказал я. — А-ас… Собственно, это я был небрежен… Вина, собственно, моя… Ещё раз — пардон.
— Мы оба были небрежны, — с видимым облегчением произнёс пенсионер и улыбнулся, как мне показалось, фальшиво. — Вообще-то, сейчас время такое, что глаза лучше дома на забывать.
— Правда ваша, — согласился я, чтобы не затягивать сцену, и пошёл себе дальше в молочную.
Неприятное предощущение зашевелилось во мне. Где-то под рёбрами справа. Всё вокруг было до тошноты знакомо. Испещрённый трещинами неровный асфальт с вечными лужами, и прошлогоднее пятно на нём от пролитой краски перед хозяйственным магазином, похожее на рисунок кроманьонца. Мокрые жалкие прутья садовых насаждений вдоль тротуара, в некоем неприличном контрапункте странно сочетающиеся с гигантским вылинявшим плакатом «Саду цвесть!» на брандмауэре бывшего доходного дома. Отгородившаяся от неба лоснящимися зонтиками терпеливая очередь за обоями в хозяйственный магазин. Прохожие, прохожие, прохожие, всё больше тётки с кошёлками, с сумками, с бидончиками, с собаками. И машины, машины, машины, господи, сколько нынче в городе машин!..
Вроде бы всё, как обычно, но чем дальше, тем страшнее мне становилось. Что-то происходило в городе, только я не мог уловить, что именно, а я не знал, как об этом спросить.
…Решительно, машины двигаются слишком медленно. Правда, на проспекте Труда везде «40», но ведь и вчера здесь было «40», а половина шофёров, как водится, никакого внимания на это не обращала… У всех машин включены подфарники по случаю туманной погоды. То есть буквально у всех!..
…Что они мне все улыбаются? Я эту тётку вижу впервые в жизни, а она мне кланяется и вся расплылась в улыбке, такой же фальшивой, как её зубы… И эта туда же…
— Здрасьте… И вам здрасьте… Приветствую вас…
Вот оно! Ведь все же прячут глаза… лица прячут… Кто прикрывается зонтиком, кто смотрит под ноги, словно пятак потерял, кто отворачивается к витрине, хотя в витрине ничего, кроме ремонта, нет… Но если уж так выходит, что глаза наши встречаются, тогда сразу пасть по ушей, поклон чуть ли не подобострастный и — «здрасьте! здрасьте вам! доброго денёчка!»
Сначала я подумал было, что это моя известность как личного секретаря Демиурга распространилась вдруг на всё население ближайших кварталов. Но я не успел даже продумать последствия такого ошеломляющего предположения. Я обнаружил, что они все друг с другом раскланиваются, все друг другу осклабляются, все желают друг другу добренького денёчка.
…Нет, не все, конечно. Им это явно не нравилось, они делали это явно через силу. Они делали это только в том крайнем случае, когда встречались друг с другом глазами и вынуждены были (почему, собственно?) непременно оказать внимание друг другу, как старым добрым знакомым. Можно было подумать, что нынче утром, пока я распинался на службе, власть в городе захватили исступлённые почвенники и призвали соотечественников (под угрозой наказания на теле) вспомнить, откуда все они произошли, припасть к чистому источнику древних обычаев, погрузить обе руки в сокровищницу патриархальных нравов и, хотя бы на улицах, вести себя в соответствии.
Смешного тут не было ничего. Я предпочёл бы сейчас вернуться домой, пусть даже без кефира и масла, и навести справки у Агасфера Лукича или по крайности включить телевизор. Но масла в доме не было никакого, это во-первых, а во-вторых, чёрт побери, надо было хотя бы попробовать разобраться во всём самому.
В молочной на первый взгляд ничего необычного и не обнаружил. Очередь в кассу была небольшая, за сметаной стояло старух десять, но сметана меня как раз не интересовала. Я набрал в сумку четыре бутылки кефира, обогнул стойку, взял три пачки масла по двести граммов и пристроился в очередь в кассу.
Нет, здесь тоже было нехорошо. Очередь вела себя не как очередь, а словно бы на светском рауте, как я себе это представляю. Они беседовали. Все они не стояли друг другу в затылок, как это принято испокон веков, они норовили встать друг к другу вполоборота, чтобы, упаси бог, не оказаться к кому-нибудь спиной.
Физиономию у кассирши, казалось, свело судорогой от перманентной любезной улыбки, руки её так и порхали — выбивали, отрывали, отсчитывали, выдавали, и с каждым покупателем она здоровалась и каждому говорила спасибо. (Обычно она разговаривает так: «Чего вы все лезете со своими десятками? Нет у меня рублей, ослепли, что ли?» Зовут её Аэлита.) В магазине были ещё грузчики. Я заметил их не сразу, потому что они были бесшумны. Эти два опухших амбала в грязных чёрных халатах катали и разгружали свои тележки с продуктами, передвигались как бы на цыпочках, мгновенно замирая на месте, если путь им пересекал случайный покупатель. Ни лязга не было слышно, ни грохота, ни своеобычных возгласов: «Валёк! На хрен ты, падла, это сюда приволок?.. Эй, мамаша, подбери корпуса!..»
До кассы было восемь человек. От силы десять минут.
В очереди разговаривали:
— Дожди и дожди, а снегу всё нет…
— Очень нужен снег. Для урожая.
— Это вы совершенно правильно говорите, дама. Снег зимой — это самое первое дело.
— То-то Рейган радуется!
— У них там — тайфуны. Я вам так скажу, что уж лучше пусть будут дожди, чем тайфуны…
Шесть человек по кассы.
Грузный седой дядька, стоявший передо мною, повернулся ко мне вполоборота и, напрягшись, выдавил заветное:
— Осень в этом году. Всё тянется и тянется…
Я напрягся и ответил:
— Да. Полгода уже тянется.
— И не говорите. Когда она кончится!
До кассы оставалось всего четверо, но тут из сметанной очереди прискакала бабка и, рассылаясь в корявых извинениях, пристроилась второй. Она там занимала, оказывается, старая карга.
Дядька передо мной ещё раз поднатужился и пошёл по новой:
— Когда осень, обязательно дожди. Случая такого не припомню, чтобы осень — без дождей.
Я не успел сообразить ответ, как из-за спины моей уже подхватили:
— Это вы правильно говорите, мужчина. Только в Африке этого нет.
— И в Австралии! — объявил дядька с неожиданным апломбом, но тут же спохватился: — Хотя точно утверждать не могу. В Австралии, может быть, и есть, южное полушарие всё-таки…
Я был уже третьим от кассы, но тут подошла особа в шляпе и с банкой сметаны в руке и сказала моему дядьке:
— Я, кажется, перед вами занимала…
— А пожалуйста, — сказал дядька с готовностью и потеснился ко мне.
Особа впёрлась. Я оглянулся. Народу-то за мной стояло всего два человека. Нет, ей обязательно надо использовать своё право. Ладно, я четвёртый, переживу… А вот я и опять третий…
И вдруг раздался странный звук, что-то вроде сдавленного мычания. Что-то треснуло. Банка со сметаной упала на кафельный пол и разлетелась белой многоконечной звездой. Дядька шарахнулся и наступил мне на ногу, а особа в шляпе, хватая воздух пальцами в чёрных нитяных перчатках, стала медленно падать вбок от очереди. На секунду всё замерло. Раздался короткий взвизг. Я стоял столбом в обычном своём для подобных ситуаций ступоре. Особа в шляпе мягко, как волейболист, упала на спину, и сейчас же тело её противоестественно выгнулось дугой, а голова несколько раз с силой ударилась затылком о кафель.
Я всё стоял столбом, уставясь на бьющуюся в судорогах женщину, но уже понимал, что это у неё какой-то припадок, приступ какой-то, и надо броситься и помочь ей, и я сейчас вот брошусь и помогу, только надо куда-то пристроить проклятую сумку с кефиром… Самое страшное, однако, заключалось в том, что люди вокруг, вместо того, чтобы броситься женщине на помощь или хотя бы стоять столбом, как я, кинулись врассыпную кто куда, только бы подальше отсюда, сбивая друг друга с ног, с треском круша стойки и перегородки, нечленораздельно крича и панически взвизгивая.
Тут перед глазами у меня вспыхнуло, и я на некоторое время отключился.
Первое, что я, очнувшись, услыхал, был пронзительный душераздирающий вопль Аэлиты:
— Ты что наделал, облом тамбовский? Харя твоя непроспатая! Это же учёный из нового дома, каждый день сюда ходит!
Я лежал щекой на кафеле, и кто-то осторожно стягивал с меня берет.
— У них такое пятно должно быть лысое за ухом… — виновато и опасливо бормотал незнакомый сипловатый басок.
— За каким ухом-то? За правым? За левым? — спрашивал другой голос, тоже сиплый и напряжённо-испуганный.
Голову мою осторожно повернули и положили на кафель другой щекой.
— Нет у него ни хрена, — с явным облегчением и уже раздражённо сказал второй голос. — Ни за левым, ни за правым… Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие.
— Да я же вам говорю! — снова завопила Аэлита. — Учёный он, из нового дома на Балканской!
— Так а чего он, понимаешь… — агрессивно-виновато сипел басок.
— Чего, чего… В очереди человек стоял, вот чего!
— Так а чего он на неё глядел? Так и вперился, как этот…
— Ладно, давай хоть посадим его, что ли…
Меня взяли пол мышки и аккуратно посадили, прислонив спиной к прилавку-холодильнику. Две опухшие сизоватые физиономии возникли перед моим лицом. Амбалы разглядывали меня внимательно и с сочувствием.
— Извини, друг, — просипел тот, что был слева. — Мы тебя за этого приняли… за громобоя… знаешь, который разрядом человека бьёт… Уж больно ты страшно на эту бабу уставился… Прямо вызверился, как этот…
В магазине не было ни одного покупателя. Припадочная особа тихо лежала головой в луже сметаны. Она уже моргала.
— Продуктов-то сколько потоптали! — завопила Аэлита с новой силой. — Прилавок опять разнесли!.. Ну, чего встали, запойные? Вызывайте милицию! «Скорую» вызывайте!
 

На днях по РЕН-ТВ смотрел передачу о хамстве и без пределу на дорогах в России, вот и привел альтернативный вариант в случае когда таким хамам могут дать достойный отпор.